Мива Янаги

Девушки — лифтеры

При поддержке SONY.

В начале 1990-х моя жизнь протекала между Парижем и Осакой. Поскольку я жил рядом с железной дорогой Ханкую, около станции Умеда (Осака), мне часто случалось проходить эффектно отделанными переходами торгового центра, расположенного внутри станции. Мива Янаги рассказывала, что примерно в тот же период она каждый день заглядывала в универсам Ханкую, когда ходила добиваться степени преподавателя, чтобы заработать на жизнь, так что, там, быть может, наши дороги пересекались.

Во Франции универсам называют Grand Magasin. С того времени, как в 1852 году в Париже открылся Bon MarchО, культура универсамов-супермаркетов расцвела в современных городах, таких как Нью Йорк, Лондон и Берлин. В Японии они появились на пятьдесят лет позже, на закате двадцатого века. В районе Кансай жилые кварталы, парки аттракционов и развлекательные театры Такаразука строили по линии Ханкую. Поэтому случилось так, что универсамы получили стратегическое значение конечных станций, когда первые транспортные системы закладывались, чтобы связать жизнь, культуру и удовольствие.

Размещенные в густонаселенных городах, супермаркеты были в свое время плацдармом набирающего силу модернизма, и экспансия и разрастание торговых площадей усиливало нарастающее ощущение отчужденности и устарелости. Янаги обращает внимание на культурные коды, запечатленные в большой архитектуре и переходах (пассажах), в которых атмосфера модернизма сохранилась в замороженном виде посреди набравшей разгон эпохи. Elevator Girls (девушки-лифтеры, сопровождающие посетителей в лифтах), своего рода призраки, становятся ее отличительными особенностями. Это вымышленное пространство модернизма, слетевшее с временной оси, похоже на город будущего, где нет места радости. Девушки-лифтеры Мивы Янаги живут одновременно в прошлом и будущем времени/месте.

На Западе часто можно видеть мужчин-лифтеров, присутствие которых притупляет чувство опасности, которое посетители испытывают в тесных замкнутых помещениях. В Японии девушки-лифтеры и женщины-экскурсоводы, прекрасные, как манекены, запакованные в чистенькую униформу, со шляпкой на голове, лишенные человеческих черт, представляются западным гостям забавными диковинками. Их одинаковые, будто сошедшие с конвейера, лица и поза, порожденные культурой потребления, делают их похожими на киборгов. Другим эти девушки, безупречно выполняющие эти услуги, кажутся современной версией пресловутых гейш. Может быть, именно поэтому, благодаря этой доле экзотичности, дальновидные заграничные организаторы выставок сразу ухватились за тему Elevator Girls в фотографиях Янаги. Они распространяются, как предметы потребления, и приумножение этих симпатичных машин вызывает ужас перед виртуальными существами, дающими начало пост-человеческой реальности. Мы окружены этим анестезированным эротизмом, но не можем прикоснуться к нему. Под взглядом Янаги перенаселенная, беспокойная Осака, ставшая съемочной площадкой для «Бегущего по лезвию бритвы», трансформируется в виртуальный мираж с фигурами красивых, ухоженных женщин.

В ранней серии Elevator Girls проявляется природный вкус художницы к Японии. Возможно, она обязана этим качеством врожденной чуткости, присущей уроженке Кобэ и жительнице Киото. Но при этом, в случае Янаги, мы сталкиваемся также с радикальным критическим отношением, которое почти отбивает привкус экзотики. Ее критика сродни видению и фотографической работе уроженца Осаки Ясумаса Моримура. Так, Янаги преподносит архитектурное пространство учреждений культуры, таких как японские музеи естественной истории и музеи искусства, включая ботанические сады и зоопарки, как проявление искусственного модернизма, которое, наряду с культурой торговых центров, становится лишь ссылкой на Западный мир. В отличие от метода Моримуры, который помещает собственное тело на полотна канонических произведений искусства Запада и встречает каждое из произведений отдельно, по очереди, Янаги сосредоточена на тех жизненных пространствах, которые не перестают производить искусственный модернизм. Ход этого процесса делает девушек-лифтеров, вскормленных стерильными млекопитающими, метафорой японского искусства и культуры.

Когда студентки-третьекурсницы устраиваются специалистами по работе с клиентами, их внешность и характер внезапно меняется, потому что они должны быть приятны другим. Янаги неотрывно наблюдает за этим процессом с удивлением и разочарованием. Эти девочки не имеют закалки феминисток и не понимают, что они стали жертвами; из них насильно лепили предметы определенной формы, по мере того как они с радостью шли на уступки пристальным взглядам окружающих; они стали прекрасными «вещицами». Кажется, что это явление связано прежде всего с тем восприятием искусственного как прекрасного, которое сформировала для себя Япония и источником которого было давнее желание соответствовать Западной модели. Это историческое подсознание лежит как тень на Elevator Girls Янаги.

Лифтеры — это девушки, забывшие о собственном превращении в прекрасные вещи. Янаги вкладывает их хрупкие удовольствия и иллюзии ограниченного кругозора в образы тепличных цветов и тропических рыбок в аквариумах. Изолированные, живущие при искусственном освещении, они выражают смерть этих стеклянных садов. За этими, почти тающими, позами девушек и ожидающих лифта мужчин лежит сексуальность, как сладкий леденец, который ждет, чтобы его съели.

Калейдоскопичность «Замороженной Утопии» Янаги сродни таким местам, как излишне вычурное декоративное пространство, чистый и безлюдный гостиничный холл или музей естественной истории, где можно обнаружить самые разные предметы: королевский канделябр, каменный архитектурный рельеф или изящное металлическое украшение. В отличие от обстановки, созданной для людей, это нежилые места, они постоянно совершенствуют и воспроизводят сами себя. Девушки-лифтерши, стоящие на стеклянной поверхности подъемника, которая преображает окружающее в бессвязную панораму, могут с большой вероятностью оказаться клонами, порожденными безумием большого города.

Аоми Окабе