Патриция Мусса

Cкотобойни

Турин, 14 сентября 1995 года, Международная фотобиеннале. В этот, теперь далекий, день Патриция Мусса выставила во Дворце изящных искусств в Турине свои работы под названием «Скотобойня», серию фотографий, сделанных на бойне в окрестностях столицы Пьемонта. Они заставили забыть то представление о бойне, к которому нас приучили литература и кино, представление о бойнях Парижа, Милана и Чикаго, описанных Эмилем Золя, Эптоном Синклером, Альфредом Дёблином и Карло Эмилио Гадда.

В Турине тоже была в свое время бойня. Она находилась в одном из центральных кварталов и, что интересно, рядом с тюрьмой. Благодаря кадрам Патриции Мусса снова возник (чтобы тут же исчезнуть перед новой реальностью) целый мир, полный зрительных ощущений не для слабонервных: мир, в котором бросали внутренности; где стойла были темны как интерьеры Рембрандта; где тележки были нагружены телячьими головами, белыми, как мраморные неоклассические бюсты, забытые в запасниках музея, а из люков склада животных жиров и масел, предназначенных для кондитерского производства, доносились приторные запахи; где слышны были выстрелы и удары дубиной; где перед входом продавали чабрец, лавровый лист и другие травы, в то время как крысы, огромные как зайцы, приподнимали головами решетки стоков, вылезая из подземелья.

Зато мир, в который нас ввела Патриция Мусса, оказался новым миром. Мало кто мог вообразить, что мясные заводы подобны автомобильным заводам. Мало кто знал, что живодеры из Чикаго были первыми промышленниками, с успехом использовавшими технологии массового производства, разделения труда, поточных линий — не монтажа, а в данном случае демонтажа животных, т.е. ту модель, которую автомобильная промышленность позднее разовьет, приспосабливая ее к своим нуждам. Таким образом, мы обнаружили, что чикагские живодеры были учителями Тейлора и Генри Форда и что мировое производство говядины существовало до мирового производства автомобилей.

Кадры Патриции Мусса впервые высветили чистые, мерцающие помещения и описали смысл операций, происходящих на мясокомбинатах, а также показали архитектурные детали, которые, казалось, должны были принадлежать только машиностроительным заводам. Смысл организации тут и там — одинаков. Долой тесные и темные помещения, долой тележки, облупленные стены, пугающие своды старых фабрик и боен, дадим место большим, чистым, сверкающим пространствам, отлично оборудованным, достойным современного поточного производства. Не важно, что эта производственная модель уже тоже устарела, а на смену старым фабрикам ныне пришли более мелкие заводы с более коротким производственным циклом, хорошо интегрированные и компьютеризованные, гораздо более гибкие, чтобы соответствовать правилам эффективности и гигиеничности в эпоху после Форда. Зато важно то, что Патриция Мусса в своих образах задокументировала переход от мира жестокого, кровавого и кричащего, к миру, который можно описать в приглушенных тонах, где телесность мяса отодвинута как можно дальше. В таком смысле эти кадры были и остаются размышлением об исчезновении сакральной жестокости (ей на смену триумфально приходит профанное технологическое насилие).

Оддоне Камерана