Владимир Тарасов

Sound games

Мой отец родился в деревне Чушала. Это поморская деревня, где жили некогда викинги рядом с рекой Пинегой, притоком Северной Двины. Пинега течет по направлению к Северной Двине в 300—400 км от Архангельска. Я помню себя, шагающего по деревне вместе со своим братом, когда мы были маленькими. По вечерам, родители не пускали нас гулять, потому что было темно. Мы собирались на скамейке за большим столом с самоваром. Окна были открыты. Я смотрел на золотой осенний лес. А за окном бабушки семидесяти, восьмидесяти и девяноста лет пели русские народные песни.


Посвящается моим родителям. Моему отцу и этому месту.

Владимир Тарасов

Уже несколько часов подряд мы кружили на маленьком джипе по тропинкам древнего Гобустана, недалеко от Баку. Это была моя вторая экспедиция в эти места, и я все еще лелеял надежду увидеть первый в истории человечества каменный барабан. Я снова был разочарован и не верил, что мы можем обнаружить что-то кроме маленького звучащего камня на территории музея, но Али — художник из Баку — уверял меня и Виталия Пацюкова, что он помнит, где он и мы его обязательно найдем. Уже в самом конце дня мы увидели на горе огромного размера валун, стоящий на двух других камнях и нам стало понятно, что это и есть этот Великий Ритуальный Инструмент. Видимо так и должно было быть. Только после нелегких поисков он открылся нам со своим проникающим внутрь звуком, который разносился над всей территорией этой древней стоянки человека.

Владимир Тарасов

Инсталляция посвящена 60-м годам ХХ века, когда очередная волна творческой энергии дала возможность каждому из музыкантов и художников создать свой неповторимый стиль. Многие из артистов увлекались допингом, но допингом в те годы было и одурманивающее чувство чего-то висящего в воздухе, когда музыкант, а через него и зритель, становился частью этой замечательной энергии.

Владимир Тарасов

Это не мы разглядываем старый пароход — колесник «шлепающий» по реке Северная Двина. Это он разглядывает нас, думая о чем-то своем, отмеряя бегущие вокруг воды реки. Вот так, наверное, я услышал звучание места. В данном случае пароход «Гоголь» — последний оставшийся русский колесник, который счастлив, что еще изредка имеет возможность возить туристов по реке Северная Двина. В этом завораживающем бесконечном ритмичном движении колеса и брызгах воды я увидел игру щетками на малом барабане. А внутреннее состояние и эмоции это, конечно же, контрабас Марка Дрессера — выдающегося американского музыканта.

Владимир Тарасов

Выставка “Sound Games” (Звуковые игры) Владимира Тарасова — серия звуковых инсталляций, которую МАММ представляет в Центральном выставочном зале «Манеж» в рамках Третьей Московской Биеннале Современного искусства. Владимир Тарасов — знаменитый музыкант и художник, соавтор многих звуковых инсталляций Ильи Кабакова, в том числе и проекта, получившего Золотого Льва на Венецианской Биеннале в 1993 году. Серия инсталляций “Sound Games” выявляет пластические, ритмические и звуковые универсальные схемы, отсылающие современную культуру к ее истоками. Драматургия проетка — это история цивилизации от самых ранних звуко-визуальных структур до нашего времени.
Инсталляция «Гобустан» артикулирует эпический мир первозвуков. «Трио» демонстрирует современное существование звуко-визуальных архетипов. В “In between” данные архетипы начинают взаимодействовать с социо-технологическим артефактом. В инсталляции «Шестидесятые» художник погружает зрителя в мерцающую слоистость чувственного пространства, выстраивая универсальную метафору эпохи середины 20 века с ее легендарными героями: Майлсом Дэвисом, Гленном Гульдом, Джоном Колтрейном, Рави Шанкаром и Джимми Хендриксом.
Ольга Свиблова

«…где звук претворяется в образ»
Х. Л. Борхес

Проект Владимира Тарасова “Sound Games” наполнен универсальными смыслами и образами, выстраивая в своих инсталляциях новейший контекст современной культуры. Его драматургия пронизывается всей историей цивилизации, обращаясь к ее реальным истокам — к самым ранним звуковым структурам, ритмически осознанным человечеством. В их визуальных конструкциях проявляется не только личная феноменальность художника, но и внутренняя связь его творчества с авангардной культурой, ее традициями и стратегиями. В инсталляции «Гобустан», рожденной в архаических слоях древнего Апшерона, открывается величественный мир первозвуков, первых ритмических прикосновений человека к реальности планеты Земля. В отчетливых звуковых рядах, в их гармонических пропорциях, длительностях и магических протяженностях, «сыгранных» на особом камне шамана, на первом музыкальном инструменте в пространстве стоянки первобытного человека, таятся будущие акустические композиции Антона Веберна, Карлхайнца Штокхаузена, Стива Райха и Джона Кейджа.

Заглядывая в прошлое, переживая его реконструкцию в личных органических свидетельствах, Владимир Тарасов естественно возвращает в современную культуру каноническую образность, фундаментальные архетипы, в которых раскрывается актуальное кодированное будущего. Это будущее всегда начинается с погружения в личную память. Художник свидетельствует, сколь пронзительно само желание достижения места сосредоточенности идеального, его центрирование в феномене детства, в образах света, осеняющего человеческие воспоминания. Их локальность, таинственность и очарование прячутся в поморской деревне, в великом детском чувстве соединенности с природой, с его звуками — ночными шорохами леса, пением птиц и голосом бабушки, «рассказывающим» древнюю историю — старинную русскую песню, подлинный в своем откровении северный фольклор. Шум самовара, реальность покоя, мерный звук человеческого голоса, охранительный жест окружающего мира создавали уникальную среду для рождения животворных, ритмически повторяющихся процессов в душе, которые позже отзовутся в знаменитой инсталляции «Чушала». Визуальные и акустические пространства «Чушалы» абсолютно иконологичны, в них живут традиции перехода из мира архаики в радикальный «сад величин» новейшей актуальности. В органике инсталляции мерцают те решающие импульсы, которые на протяжении всей нашей истории, неведомо для нас самих, вели к тому, чем мы являемся, сохраняя наше нелинейное равновесие.

Их пластические смыслы способны обнаруживать это равновесие в стратегии флуксуса, в инсталляции “In between” — в диалоге с технологическим артефактом, с колесом парохода, рифмуя его ритмические очертания с рукотворным звуком замечательного музыканта из США — контрабасиста Марка Дрессера. Магия пространства, возникающего сквозь вращающееся колесо парохода, его ностальгический образ уходящей цивилизации, связанный с естественностью воды, помноженный на движущийся звук контрабаса- все это составляет особую драматургию уникальной гармонии, напряженную и вместе с тем абсолютно прозрачную визуально-акустическую ткань, наполненную искусством.

Проект “Sound Games” содержит в себе парадоксальную цикличность, требуя постоянного возвращения в дионисийские состояния культуры, в ее пронзительную непосредственность высказывания, ритмически чередуя контуры прилива и отлива, формируя «дыхание» искусства. Его завершающая фаза «Шестидесятые», разворачиваясь маковым полем, глубиной алеющих плазменных состояний, погружает зрителя-слушателя в мерцающую слоистость чувственного пространства, в свою уникальную медитативную энергию, где царствуют легендарные герои 60-х — Майлс Дэвис, Гленн Гульд, Джон Колтрейн, Рави Шанкар и Джимми Хендрикс. Собранные в единой горизонтали, в одной мифологеме «новой волны» 60-х, они освобождают сомнительный «разум» современной культуры от рациональных компьютерных установок, разрушая претензии директив виртуального мира. Их лица, озаренные рок-н-рольным свечение мака, опьяненные абсолютной свободой творческого жеста, обращаются в первое десятилетие новейшей эпохи, в наш актуальный и contemporary век, до предела обнажая собственное великое драматическое существование, в глубине которого живет чувство всепоглощающей любви. Ее явность, ее великие принципы согласия «звучат» в строке эпиграфа, взятого Владимиром Тарасовым из поэзии французского поэта Армана в образности манифеста к проекту “Sound Games”: «Я маковым полем раскинусь просторным, чтоб ты разбегался и падал в траву».

Виталий Пацюков