Виктория Чупахина

Сверхценная фиксация

Низкая самооценка только одна из причин, по которой женщина может оказаться зависимой от воли мужчины. Так как зависимость развивается постепенно, поэтапно, то и женщина с сильно развитым чувством собственного достоинства оказывается незастрахованной. Огромное значение играют стереотипы, формирующие ее сознание, желания, цели еще в детстве. Весь свадебный церемониал, важность института семьи, любовь киношная и песенная, «как у всех», как «нормально», «зла, полюбишь и козла», отношения родителей, «простое женское счастье», «муж-хозяин» и т.д., все, что угодно. Но и это не главное. Сама Женщина (ее природа) — благодатная почва для выращивания такого рода проблем. У женской «любовной доминанты», говорят, нет конца в принципе. Безгранична, говорят. Отсюда, надо полагать, берут свое начало жертвенность, смирение, всепрощение и т.д. Женщина не столько подчиняется конкретному мужчине, сколько поддается «животному» в себе. Происходит подмена понятий «любовь», «семья», «верность», «вера», «доверие», «понимание» и т.д. Все обращается в идолопоклонство и сводится к жертвоприношению. Насилие (любое — психологическое, сексуальное, изоляция и т.д.), как серия действий, своей цикличностью вызывает паническое чувство страха. Психологическая помощь, экстрасенсы и другие лекарства, даже если и помогают, то ненадолго. Эту цикличность трудно разорвать. Неадекватная к внешнему миру женщина находится как будто в вынужденно созданном ею самой пространстве — таком болоте, воспринимаемом как теплое и уютное. Она, естественно, живет только прошлым, в котором все было не так плохо. Или же совершенно иная цепочка — боюсь — помню — боюсь — помню, эффективная для дрессировки. Для нее нет категорий настоящего и будущего. Настоящее — страх, будущее — стремление к прошлому. Что-то предельное (действие, ситуация) которая по неопределенным причинам не может быть воспринято в этом болоте как норма, заставляет протрезветь. Но это, естественно, не радостное исцеление. И вот дальше… как мне видится, если говорить об ощущениях… то это обнаружение женщиной своего образа, осознание себя (не важно, с помощью тех самых психологов, без них ли) неким низшим существом, животным, и вызывает сопротивление этому образу.

Достаточно болезненный образ женщины-свиньи, как оказалось, очень популярен. Свинья — такой объект, которым можно овладеть в любой момент. Животное, пребывающее всецело во власти хозяина. Свинья-женщина, понятное дело, кусок мяса с парализованным разумом, живая вещь. И, в тоже время, есть такой «женский механизм»: невозможность желать мужчину, который не может тобой овладеть. Желание появляется вместе с внутренней уверенностью в своей вещности, принадлежности.

Виктория Чупахина